Отправлено: 21.10.08 16:31. Заголовок: [Против правил]

[Против правил]

(Это было сначала)

Молли – смешная, кудрявая, взбалмошная, похожая на курицу-наседку. Последние месяцы беременности (она носит двух близнецов и все время выбирает им имена; как будто мало им с Артуром Перси, Чарли и Билла, не оставивших от «Норы» камня на камне), вечно растрепанные волосы, небольшая полнота, отсутствие косметики на чистом лице. От нее пахнет корицей, сдобой и джемом; никакого маникюра, вязаные свитера с инициалами на груди. Молли вечно нужно о ком-то заботиться; не проходит и дня, чтобы она не пришла к своим братьям и не встала за плиту; она всегда готовит им, сколько бы ее не отговаривали. Ей нравится негромко вздыхать:
-Вы у меня такие беспомощные, - и ей уже никто не возражает. Так сложилось...
...-Доброе утро, Молли, - Фабиан поморщился, открывая дверь; по всему видно, что утро у него вовсе не доброе. Молли теперь ходит куда медленнее, чем обычно, словно бы переваливаясь с ноги на ногу, роды не за горами, но она все равно похожа на рыжий вихрь. Едва ставя сумку на стол, она сразу же начинает раздавать указания.
-Фабиан, вы что-нибудь ели? Мерлин, какой у вас бардак, как вы здесь живете, это же самая настоящая берлога! И перестань носить эту дурацкую футболку, я же связала тебе тот свитер, а этот цвет не подходит к твоим глазам... И где Гидеон?
-Он на задании.
-Опять? Авроры сошли с ума. Никакого времени на личную жизнь.
-Война, - философски заметил Фабиан.
-Вот и у Артура тоже, - невпопад ответила Молли, как будто война была ее личной напастью и не более того. - Этот Орден сведет нас всех в могилу...
-...или вытащит из нее.
Молли сердито глянула на Фабиана, но ничего не сказала. Их отношения всегда были мягче, чем с Гидеоном. Фабиан был покладистее, мудрее и куда спокойнее своего близнеца. Он чаще разнимал драки, чем вступал в них, редко выходил зачинщиком и не имел открытых конфликтов. Зато за Гидеона Молли всегда и везде приходилось краснеть и трястись от страха: он же постоянно в опасности с этими заданиями, без конца наживает себе новых врагов, ее ершистый, непокорный Гидеон. Его даже в Ордене не все принимают: тот же Сириус, например, откровенно его недолюбливает; того и гляди вцепятся друг другу в глотки, как хищные звери.
-У него есть девушка? - как будто бы невзначай спросила Молли; куда легче было бы срывать на Гидеона голос из-за того, что он развлекается с юными леди, не ставя семью в известность, где его черти носят, чем осознавать, что со следующего задания он может просто не вернуться домой.
-Может, и есть, - Фабиан хмыкнул. - Очнись, Молли, когда он последний раз знакомил кого-нибудь со своими дамами сердца? - и сам себе ответил: - Никогда.
Он солгал.
Молли вздохнула и опять промолчала, поворачиваясь к плите.
Певуче звякнула капля воды в раковине.

* * *

Гарвейн Робертс - неплохой парень. Он часто травил истории и все время жаловался на Грюма. Аластор Грюм – это главная тема всех разговоров Робертса; кажется, не будь Грюма, он бы всегда молчал и не произносил бы ни слова, а так у него всегда есть повод протолкнуть очередную плоскую шутку о «сумасшедшем Грозном Глазе», хохотнуть, демонстрируя свое остроумие, поделиться свежими сплетнями. Изредка он становился серьезным и смотрел жестким взглядом исподлобья. Это было похоже на то, как если бы с красивой и глупой куклы сковырнули верхний слой, и под краской не оказалось ничего хоть сколько-нибудь привлекательного. Но в своем деле он асс (говорят, министр планирует поставить его на должность главы аврората; не исключено, что здесь замешан сам Барти Крауч – всем известно, что они с Краучем неплохие друзья). С ним можно выпить после особенно трудного дежурства, можно ругаться, ковыряя ботинком камень в чахлой серой траве, у него можно просить совета – желательно в минуты, когда Робертс несерьезен, потому что, когда сталкиваешься взглядом с этими жестокими глазами, невольно приходит мысль, что их обладатель не так прост, как кажется.
...-Тучи сгущаются, Гидеон, - мрачно сказал Гарвейн, закуривая. Дым плавал в воздухе, как в формалине. Робертс в сотый раз предложил Гидеону сигарету; Пруэтт в сотый раз отказался; жизнь продолжалась.
-Ты о Пожирателях? - спросил Пруэтт, потягиваясь. Он не спал черт знает сколько, а когда последний раз приходил домой, страшно представить. Гидеон и не хотел представлять.
-А о ком же еще? - Робертс выпустил струю дыма в потолок, наблюдая, как кольца проносятся вокруг мерцающей лампочки. - Дело совсем скверно, Гид. Люди боятся... Кстати, ты слышал хорошую новость?
-Хорошую новость? Это что-то новенькое.
Гарвейн эффектно щелкнул пальцами и победно возвестил:
-Ребята из соседнего отдела вышли на след Блэк. Которая Беллатрикс. Их недавно видели с Пожирателем Долоховым. Представляешь, эти идиоты целовались посреди Лютного переулка! Я так хохотал, когда узнал. Сам-Знаешь-Кто совсем забросил дрессировку своих слуг. Смекаешь?
Пруэтт как-то странно шевельнулся в кресле.
-Да, это действительно хорошая новость...
Что-то в его тоне не понравилось Робертсу. Он вскинул глаза, напоровшись на странно стеклянный взгляд сослуживца. И снова в лице Гарвейна мелькнуло что-то звериное, жесткое и чужое. Он чуть наклонился вперед и произнес:
-Ты что-то знаешь об этом, Гид?
-Нет, конечно, с чего бы?
Робертс чуть поколебался и сказал:
-Запомни, Пруэтт, Аврорат – твой второй дом. А для кого-то и первый. И не приведи Мерлин тебя в чем-нибудь заподозрят. Ты слышал о деле Мартина Сайренса?
-В общих чертах. А что с ним?
Гарвейн расплылся в улыбке. Что ни говори, а сплетник из него выходил замечательный.
-Наверху прознали, что он встречался с одной леди... Давненько это уж было, но все же. В общем, он влюбился в Пожирательницу. Ты не представляешь, что здесь было. Вся репутация Отдела на кону. Сейчас решают, что с ним делать. То ли он передавал ей информацию, то ли еще что – поди разберись, но факт-то остается фактом. Не приведи Мерлин тебя заподозрят, Пруэтт. Старина Барти не любит церемониалов. Трибунал – и свободен.
Гидеон не хотел уточнять, что означало это емкое «свободен». Да и к чему все это? Он усмехнулся и ответил:
-Мне-то что? В гробу я видел этих Пожирателей. Не мальчик уже, связываться с кем попало.
-Вот и усвой это, Пруэтт, - Робертс взглянул на часы. Стрелка подкатывала к трем часам ночи. Он вздохнул и сказал почти с жалостью: - Смена давно закончилась, да и авралов вроде не предвидится. Вы с братом завтра появитесь?
-А куда мы денемся? - Гидеон поднялся со стула, сделав странное движение, похожее на то, с каким собака отряхивается от воды.
-Он у тебя хиляк какой-то.
-Да нет, просто домашний...
-Нам нужны такие люди, как ты, - сказал Робертс ему в спину, когда Гидеон выходил из кабинета.
-Да знаю я, - устало отозвался Пруэтт, дергая на себя ручку двери. - До завтра, Робертс.
-Не теряйся.

* * *

Фабиан проснулся от звука шагов. Кто-то ходил по кухне на первом этаже. Часы подходили к половине четвертого утра. В одну секунду Фабиан встал с кровати, вытащил из-под подушки волшебную палочку и неслышно выскользнул в коридор.
В два шага он преодолел лестницу. Из-за двери кухни на пол падала разрезанная полоска света. Капала вода из крана, который все время забывали закрутить до конца. В воздухе запахло никотином, и от неожиданности Фабиан слишком быстро распахнул дверь.
-Стоять!
Человек у окна дернулся и обернулся. Пепел медленно спланировал с сигареты на пол, зависнув на брюках мужчины и светлом свитере.
-Спокойно, Феб, это я.
-Гид? - Фабиан недоверчиво покосился на сигарету, не опуская волшебной палочки. - Ты же не куришь.
-А теперь курю, - отозвался его брат, отряхивая брюки. - Да успокойся ты, это я, а не какой-нибудь Пожиратель Смерти.
-Чем докажешь?
-Молли убьет тебя за то, что ты носишь эту дурацкую футболку, а не тот замечательный свитер, что она связала тебе на прошлое Рождество.
Фабиан облегченно положил волшебную палочку на столешницу и сделал неуверенный шаг вперед, закручивая кран до конца. Вода больше не капала. Тусклый свет от лампы отбрасывал тени на выступающие под футболкой позвонки Пруэтта-младшего.
-Что случилось, брат? - голос обеспокоенный, даже нервный.
-А с чего ты взял, что что-то случилось?
-Я знаю тебя двадцать пять лет, черт возьми, и ни разу не видел тебя с сигаретой. Если Молли узнает...
-Молли не мама ни тебе, ни мне, Феб.
Фабиан резко обернулся. От возмущения на его лице выступили красные пятна, как всегда было в детстве, когда он бесконечно отстаивал перед матерью свои права.
-Ты расскажешь или мне, как всегда, узнавать все из третьих рук? Мало того, что ты дома по праздникам появляешься, так еще и ничего не говоришь. Достало меня это, Гид. Я твой брат, в конце-то концов. Мог бы и поделиться.
-Ты скажешь Молли, а мне лишние проблемы даром не нужны.
-Ты мне не доверяешь? Мне?!
-Прекрати истерить, Феб.
Фабиан обиженно надулся, как маленький ребенок, и зачем-то снова открутил кран. Повисла тишина, прерываемая выдохами дыма к лампочке и стуком капель воды о раковину.
-Ты даже курить не умеешь, - ляпнул Фабиан первое, что пришло в голову. Гидеон выпад проигнорировал. Он просто молча курил у окна – неумело и с полупридыханием. Его силуэт в полутемноте казался ненастоящим. - Ну? Расскажешь?
-Они нашли Беллатрикс.
На секунду Фабиан даже затих от неожиданности, а потом глупо переспросил:
-Что?
-Ты все слышал, Феб. Они нашли Беллатрикс, вышли на ее след. Она целовалась с Долоховым в Лютном переулке. Теперь они вычисляют ее точное местонахождение. Похоже, кто-то неплохо заработает на ее поимке. Может, и премию дадут...
Фабиан присел на диван и вдруг спросил:
-Но ты ведь знаешь, где она, не так ли?
-Что ты имеешь в виду?
-Я спросил тебя: ты знаешь, где находится Беллатрикс?
Гидеон стряхнул пепел, снова запачкав брюки, и как-то уж слишком равнодушно ответил:
-Нет. С чего ты взял?
-Просто... просто я подумал, что ты...
-Если я однажды сорвался и сказал тебе то, что говорить не следовало бы, это не повод постоянно сваливать на меня все грехи.
Фабиан был готов рычать от досады. Пятна на его лице краснели с умопомрачительной скоростью.
-Но ты же любишь ее. Ты сам говорил. Ты до сих пор ее любишь.
-Вовсе нет. Как полюбил, так и разлюбил.
-Не морочь мне голову, Гидеон, я отлично тебя знаю.
-Ничего ты обо мне не знаешь.
-Потому что ты не информируешь.
-Мы так и будем препираться без толку?..
Фабиан глубоко вздохнул, глядя в глаза брата. Два одинаково упрямых и прямых взгляда.
-У тебя есть шанс показать себя, Гидеон, и ты это знаешь. Если они узнают, что ты когда-либо был связан с Беллатрикс Блэк...
-Я никогда не был с ней связан.
-Но ты же...
-Это роли не играет.
-Значит, ты так и будешь молчать? Какая-нибудь мелкая сошка получит за ее голову повышение, а ты сделаешь вид, что понятия не имеешь, в чем вообще дело? - Феб неожиданно взволновался; пятна исчезли с его лица, их сменила болезненная бледность. - Ее все равно найдут, пойми ты.
-А если нет?
-Что?
-А если не найдут?
-Ты... ты что, с ума сошел?! - брат вскочил на ноги. - Ты хочешь прикрыть ее шкуру? Да ты знаешь, что тебе за это будет?
-Прекрати истерику, Феб, - повторил Гидеон, туша сигарету в пепельнице (откуда только взял?..) - Я не говорил тебе ничего, что позволило бы делать такие выводы.
-Но я не слепой, брат! - мгновение Фабиан молчал, а потом выпалил: - Ты еще поддерживаешь отношения с Лестренджем?
-Какое тебе дело?
-Да потому что я беспокоюсь за тебя, идиот! Потому что ты работаешь не в той организации, где можно безнаказанно якшаться с Пожирателями Смерти, понимаешь ты или нет?
-Я знаю это и без тебя, и к тому же не дал ни одного намека думать что-то о небезупречности своей репутации.
-Но Беллатрикс...
-Заткнись ради Мерлина, Феб, и иди спать. Завтра у тебя дежурство.
-Скотина ты, Гид.
-Я знаю...

 Отправлено: 23.10.08 10:00. Заголовок: (Это будет после) -..

(Это будет после)

-Я прошу вас, не говорите ей, вы только не говорите, - Артур Уизли цепляется за замусоленный халат молодого целителя, который принимает роды. У Артура Уизли безумные глаза с расширенными зрачками, испарина на лбу. - Дайте ей спокойно родить, я сам сообщу ей... не говорите...
-Что случилось?!
-Молчите, пожалуйста, молчите... я же знал... но я не догадывался, что Министерство решится на такие методы... вы только молчите, не надо никому ничего говорить, я умоляю вас, эта женщина носит моих детей, у нас и так трое, она не выдержит, она же не выдержит!
-Успокойтесь, Артур, и объясните мне внятно, что произошло.
-Я не виноват... клянусь, это не моя вина... я не думал... я не хотел... я не знал...
-Да в чем дело, разорви вас горгулья?! Сядьте.
-Что?
-Немедленно сядьте. Выпейте воды и объясните мне, что происходит и какого черта.
-Она не вынесет, она не вынесет...
-Да что вы заладили! Успокойтесь, черт вас побери!
-Это я... я не сказал... я просто забыл... мне даже в голову не пришло...
-АРТУР!
Артур Уизли поднимает голову; в его глаза больше нельзя смотреть. Его губы дрожат, а по лицу течет пот. Он делает большой и судорожный глоток воды, стакан трясется в его руках и стучит о зубы. Кадык дрожит и дергается. Артур Уизли похож на сумасшедшего.
-Ну?..
-Они погибли, понимаете? Их убили.
-Кого?! Кто?!
-Фабиан... Гидеон... их больше нет... Их нет, понимаете? Они умерли...
-Вы несете чушь, я только сегодня видел, как Гидеон приходил к Молли в палату, цветы приносил, какие-то конфеты...
-Они умерли сорок минут назад, Сепсис. Потому что это мы их убили...
Тишина чужая, ледяная и мерзкая, скользкая, как слизень.
-Это... это правда?
-Я только что из Министерства... мне выдали их вещи... я должен отнести это домой... - у Артура Уизли так непростительно трясутся руки, когда он вытаскивает из пакета два одинаковых свитера. Разница только в буквах, что бессловесным укором замерли на месте груди.
-А у вас два мальчика родилось, мистер Уизли! - как сквозь вату до Артура Уизли доносится голос акушерки. Откуда-то издалека он слышит крик Молли из открывшейся на секунду двери операционной. - Ваша жена уже извела всех просьбой придумать имена, - акушерка широко улыбается во все лицо, а Артур Уизли почти ничего не видит вокруг, только перед глазами прыгают две назойливые буквы со свитеров – “G” и “F”, “F” и “G”...
-Скажите ей, что их будут звать Джордж и Фред.
-Как вы сказали?
-Джордж. Фред. Фред. Джордж...
Хлопает дверь, крик Молли стихает.
-Все будет лучше, - зачем-то говорит целитель. Артур Уизли на автомате кивает.
Ему чудится, что где-то очень-очень далеко капает в раковину вода из никем не закрученного крана.

* * *

-Барти?
-Заходи, Робертс. Какие новости?
-Приказ выполнен, Барти.
(пауза)
-Пруэтт мертв?
-Они оба.
-Надеюсь, вы все сделали грамотно?
-Нам просто повезло; когда мы пришли, Пруэтты были уже мертвы. Мы обнаружили в их доме пять Пожирателей Смерти.
-Что они там делали?
-Мы думаем, что это он их позвал. Может, собирался продать информацию, кто знает. А потом они убили его и собирались уже уходить, но нас было больше.
(приглушенный смех)
-Надо же, это первый случай, когда Пожиратели сделали за нас нашу работу, представляешь, Барти?
-Надеюсь, вы позаботились обо всех нюансах? Никто не должен знать, зачем вы шли к Пруэттам.
-Мы взяли Долохова.
-Остальные...?
-...мертвы.
-Долохов...?
-Мы изменили ему память. Он думает, что он сам привел туда отряд Пожирателей, убил Пруэттов, и в бою его соратников уничтожили Фабиан и Гидеон, а вовсе не мы.
-Отлично. Министерство не должно быть в этом замешано.
-Мы позаботились, уверяю вас.
-Но кто на самом деле их убил, Робертс?
-Мы не знаем, Барти. Ни одна палочка из найденных в тот день не использовала заклятие Авада Кедавра. Мы все проверили – сначала волшебные палочки Пожирателей, потом обоих Пруэттов. Кто бы не убил этих двоих, но он скрылся раньше нашего появления.
-Допросите Долохова. Он должен знать.
-Барти, но его память уже повреждена. Мы уже не раз проводили с ним... хм... беседы... Это бесполезно.
-Не уродуйте лицо. Визенгамот начнет возмущаться, если присяжные увидят у него хоть один кровоподтек. Чертовы права человека... Пусть это лучше сделают дементоры.
-Я понимаю, Барти, но что писать в отчете? Что сказать «Пророку», родственникам? Молли Уизли сегодня рожает, Артура я уже известил, не вдаваясь в подробности, но мы ведь не можем сказать правду, выплывет слишком много лишней информации, и это испортит репутацию всего отдела. Пруэтт – предатель...
-Я знаю это не хуже тебя, Робертс. Неужто ты жалеешь?
-Я? Нет... нет, конечно...
-Запомни, Робертс, измен не прощают.
-Знаю, Барти. Но что же сказать...?
-Напиши так: братья Гидеон и Фабиан Пруэтт погибли в бою с пятью Пожирателями Смерти как герои.
-Значит, так?
-Да...
(шаги)
-Эй, Робертс!
-Да, Барти?
-Суд над Долоховым завтра утром. Я хочу тебя там видеть.
-Будет суд?..
-Мы просто зачитаем приговор.
-Ясно.
-И скажи секретарше, чтобы она наконец-то закрутила кран. Не могу больше слышать стук капель.
-Да, Барти. Как тебе угодно...

 Отправлено: 28.10.08 11:33. Заголовок: (Это есть) «...Впер..

[align:center](Это есть)[/align]

[align:right]«...Впереди – Иисус Христос...» (с)[/align]

Мы все какие-то одинаковые – мертвые цари, богатые бедняки, справедливые преступники, беззаконные судьи. Одинаковые до дрожи в этих выдуманных безбрежных колосящихся полях нашей свободы (тоже, разумеется, выдуманной), подвластные слишком многому для этой свободы – например, погоде, законам физики, препятствиям власти, любви. Я всегда говорила, что рожденный ползать летать не может; я была полностью права, хотя говорила на автомате, нисколько не задумываясь. Он, кажется, тоже это знал – когда он пришел ко мне в тот день в отсутствие Антонина и дал адрес нового пристанища, где нас точно бы не нашли, я видела это по его глазам, и только потому – не убила.
Мы курили на кухне, он размеренно рассказывал план нашего с Антонином побега в другую страну; у него почему-то было много морщин, хотя вообще-то мы – ровесники, а он выглядит лет на тридцать пять – странно? Может быть. А может, это я просто осталась вечно молодой, забальзамировалась в своей молодости и плаваю кроулем по формалину. Я даже сказала это ему тогда с полугрустью сигаретного дыма в унисон. Он посмотрел и хмыкнул:
-Перестань, Блэк. Ты думаешь, что тебя можно жалеть?
И меня это укололо, как ни странно. Потому что раньше – жалел. А сейчас что?
Он больше не звал меня Беллатрикс, как восемь лет назад на последнем курсе. Только по фамилии. Может, это ему внушили в его Аврорате, но я думаю, что так просто легче.
Жесткая барьерность почему-то сближала.
Сплошные антитезы и никакой метафоры.
«Фи», - хотела сказать я, а сказала совсем другое:
-Ты все еще меня...? - главного слова не прозвучало; не помню артикуляции, с которой оно произносится; слишком давно не слышала.
-Почти нет, - ответил он полуравнодушно.
-Я тебе не верю.
-Ты никогда мне не верила.
Матч двух блестящих игроков в жизнь продолжался. Я играла лучше – главным образом потому, что он не умел прятать козыри в рукава.
Мы докурили. Он отдал мне какие-то подставные документы, встал из-за стола. В раковину капала вода, он нервно вздрагивал при каждом стуке, пока я с помощью магии не остановила воду. Странно, от взмаха волшебной палочки он не пошевелился, хотя теоретически я могла убить его.
Да что там – я должна была его убить. А он пугался какой-то воды в раковине.
Я хотела признаться, что ждала его эти восемь лет, но он не спрашивал. Он вообще мало что говорил о том, что будет дальше. Просто не было для него никакого «дальше». Только «сегодня» и зияющая дыра за поворотом.
-Надеюсь, ты хотя бы не любишь его? - спросил он наконец, и в голосе не было болезненности. Я усмехнулась.
-Конечно, нет.
-Это хорошо, - сказал он зачем-то, и я бессмысленно поинтересовалась:
-Почему?
-Потому что это правильно. Я не люблю тебя, он не любит тебя, ты не любишь его. Все по правилам, без просчета.
-Но разве ты играешь не против правил?
Он достал еще одну сигарету, но курить не стал, просто сунул за ухо, как уличный мальчишка из Гарлема, а потом добавил:
-Весна никогда не сольется с осенью. А заря не совпадет временным отрезком с закатом. Параллельные прямые не пересекаются, вот в чем все дело, понимаешь меня?
Я не понимала, но кивнула. Мне не хотелось, чтобы он уходил.
-Значит, они тебя найдут?
-Нельзя найти того, кто и не пропадал, - мне кажется, он язвит, но глаза такие же безучастные. - Но если ты о том, убьют ли они меня за якобы-предательство, то – да, убьют. Завтра. В восемь сорок утра.
Я не благодарила его, я не кланялась ему в ноги, не произносила глупостей вроде: «Не надо, Пруэтт, ты жертвуешь собой из-за меня!» Пусть жертвует, если ему так хочется. Я-то тут причем? Его никто не заставлял, и он знает это не хуже меня.
Я не сказала ему слова «Спасибо», а ответила уже привычное:
-Что я должна за это сделать?
В принципе, я прекрасно знала ответ – он пришел ко мне не просто так, не просто так отдал мне папку, не просто так узнал, когда готовится его собственная смерть, не просто так сообщил мне дату.
Но все же чуть-чуть прохладно стало около ключиц, когда он спросил, не удосуживаясь разбавить все предисловиями или хотя бы парой красивых возвышенных слов.
-Убьешь меня?
Это был скорее не вопрос, а утверждение. Он сказал его совсем не тем тоном, каким говорят: «Я за тебя умру» или «Я не могу без тебя». Нет, это был просто приказ, завуалированный просьбой. Вполне обычный голос. Даже без затаенной дрожи.
Я дарю свободу тебе, а ты даришь ее мне.
Все счастливы, сказочка удалась, крики в зрительном зале, занавес, «Брависсимо!», но на поклон уже никто не выйдет.
-Убью, - ответила я. - Во сколько мне нужно быть у тебя?
-В восемь тридцать.
-А твой брат? - я не знала, почему меня внезапно обеспокоила судьба его брата; вот уж до кого мне никогда не было дела. Просто я слишком не хотела быть должницей Пруэтта. У меня был план, убийство было моей работой, и я намеревалась выполнить то, что положено. Развлекаться буду в другой раз.
Это можно было счесть за подарок.
-Моему брату ты дашь Оборотное Зелье, сотрешь память и заменишь его на Пожирателя Смерти, который тоже примет зелье. А потом ты убьешь этого Пожирателя. Министерские должны натолкнуться на два трупа. Подозрений не будет, ведь люди после смерти уже не перевоплощаются в собственный облик, если погибли, будучи под воздействием Оборотного Зелья. Как ты это организуешь, под каким предлогом приведешь туда несколько Пожирателей, что сделаешь с Долоховым – уже не моя забота. Но я хочу, чтобы Фабиан остался жив. Считай это моим условием.
-Хорошо, - я покладиста, потому что просто устала спорить.
-Я могу надеяться на тебя?
-Разумеется, нет, но я выполню твою просьбу.
-Отлично.
Это прозвучало несколько иронично, но значения уже не имело. Часы в гостиной пробили два часа ночи. Это значило, что через шесть часов тридцать минут я убью его.
-А как же твои хваленые принципы? - не выдержала я наконец. Проклятая язвительность, холодность, отчужденность. Я – такая, какой всегда была, заспиртованная в своем образе. Пруэтт узнает такую меня и улыбается как будто бы тепло. Это навязчиво напоминает о седьмом курсе школы, который я больше не хочу вспоминать.
-Грош цена принципам, которые ставят абстрактные понятия выше живых людей, - ответил Пруэтт с этой дурацкой улыбкой; впереди замаячило осознание, призрачное и болезненно несвободное, слишком далекое, чтобы просто протянуть руку и схватить его за шиворот; я опять ничего не поняла; глухая, не умеющая читать по губам – не иначе.
Неожиданно он опустился на колени, как когда-то, давным-давно, и прижался щекой к моему животу (а ведь раньше я никогда не замечала, какой он высокий, что умудряется утыкаться в мой живот, даже стоя на коленях); я едва слышно вздохнула, провела рукой по его волосам, найдя одну едва заметную, но полностью седую прядь (ему всего двадцать пять; всего лишь двадцать пять лет; это же так мало, черт побери; где тебя носит, добрый боженька?); пальцы чуть-чуть дрожали, он это чувствовал; я перебирала его волосы и думала о том, что все эти годы пыталась вести нормальную жизнь, но у меня опять ничего не вышло, потому что я – подделка, и Антонин, которого я подставлю и сдам аврорам через шесть часов сорок минут, - тоже подделка, и даже Пруэтт у моих ног - ненастоящий; я же не живу больше, я всего лишь доказываю себе, что могу существовать, что у меня есть возможность дышать, говорить, целоваться, просыпаться каждое утро без малейшей мысли на задворках сознания, никогда не видеть снов; я доказываю это с усердием, я почти доказала; только вот на самом деле я мертва, я двадцать пять лет как мертва. Родилась мертвой. Ничего не попишешь.
Я была болью. Подлинной людской болью, глядящей в его глаза. Я была огромной, всемирной, неразрушимой чужой болью. Всесильность, власть, безграничность – то, чего я хотела?..
Он обнимал мои колени и улыбался уголком губ; я ничего не чувствовала. Мне захотелось поцеловать его, и я тоже встала на колени. Он отстранился и сказал:
-Не надо.
Я – боль; всеобщая, но и своя тоже. В то мгновение я как-то внезапно поняла, что на самом деле моей боли во всем этом было куда больше, чем чужой. Я долгие годы искала (искала, а не хоронила!) в себе душу и не находила ее, и только сейчас наконец осознала: моя душа была просто положена на алтарь, проиграна в карты, которые раздал нам Господь Бог.
Утро зрело, как яблоко, утро нас не жалело; Пруэтт был все-таки прав – оно не жалело, потому что мы того не заслужили.
Я скурила его последнюю сигарету. Он не остановил меня. Потом прочитал какое-то стихотворение. Кажется, Гарсиа Лорка. Я ничего не запомнила, отправляя сову Антонину и остальным.
Было восемь двадцать утра, когда он поднялся с колен, поцеловал меня в лоб, как отец маленькую девочку, и мы аппарировали к его дому.
Последним, что я услышала перед тем, как резкий рывок закрутил меня в водовороте аппарации, был стук капель о металлическую поверхность раковины.
Святая вода медленно утекала в канализацию.

Fin.
23.10.08, 22:16

 Отправлено: 28.10.08 14:29. Заголовок: Gideon Prewettможно ..

Gideon Prewettможно я не стану ничего говорить? оО Я читала на одном дыхании, жила вместе с героями, чувствовала каждую нервозную судорогу на их лице. Гидя, ты настоящий творец, в каждом слове и в каждой строке есть то, что заставляет вздрогунуть или, как минимум, хорошенько подумать. Особенно меня впечатлило сравнение с закатом и рассветом, которые никогда не совпадут. Спасибо, это страшно (именно "страшно") красиво!

 Отправлено: 28.10.08 23:11. Заголовок: Gideon Prewett подп..

Gideon Prewett
подпишусь под каждым словом Лильчика.
Это чудесно.
И больно.
Одновременно.
Но красиво.
Слово fin неудачно режет по чувствам, но тут другого не бывает...
Низкий поклон, Гидь.
Ты гений, если такая оценка уместна)

 Отправлено: 17.11.08 14:47. Заголовок: Солгасно с Лильясом ..

Солгасно с Лильясом и Алексом. Гидеон это просто великолепно! Можно перечислять все слова с похожим смыслом до беконечности, но толку от этого мне кажеться будет немного! Просто читая каждую строчку чувствуеться, каждая эмоция описываемых людей. Это великолепно повторюсь еще раз и еще.

 Отправлено: 22.11.08 18:29. Заголовок: Просто супер! /мой б..

Просто супер! /мой брат гений.тоже так хочу XD/ Высший разряд!!!! Читала... вай... зачитывалась, жила в этой истории! Очень красиво!! =)))) Сказать даже нечего, всё сказано до меня =))